Одно время назад я решила провести эксперимент — стала реагировать на слезы ребенка, которому больно (физически) молчанием, просто обнимаю и молчу. Выяснилось, что это феноменально успокаивает. Хочу рассказать об этом подробнее.
У меня до этого был богатейший опыт — работая наёмным сотрудником с детьми, был шанс научиться массе способов обращения с ними. В случаях, когда ребенок ушибся или поранился, меня просили и отвлекать, и сразу оказывать медицинскую помощь («даже если ты просто намажешь кремом или прилепишь пластырь, будет круто, он успокоится, что ему помогли»), и проигрывать историю, как ребенок повредился, чтобы впредь он не боялся подобных ситуаций или обстановки, и просто забалтывать («а где болит-а что болит-а как именно болит») и т. п. Когда сейчас стала писать, вспомнила, что быстрее всего успокаивало тогда несколько однообразных последовательных вопросов «А сейчас болит?», «Всё ещё болит?» и последующее напутствие «Как перестанет болеть, обязательно мне скажи». Никто из детей за несколько лет ни разу не подошел ко мне, чтобы отчитаться, что болеть перестало:)
Но сейчас я решила — молча с распростертыми объятьями общаюсь с рыдающим ребенком. Упавший, ударившийся или ударенный успокаивается меньше чем за минуту (правда, может потом ещё молча и успокоенным захотеть пообниматься, но слезы, даже очень сильные, прекращаются). Проверено. Уже не одним десятком случаев. Даже на самом склонном к нытью из известных мне сейчас детей — моей трехлетней дочери. Даже при довольно серьезном повреждении. Как раз вчера успокаивала её ударившуюся до крови на лице. Поэтому и вспомнила, что давно хотела эту статью написать.
У меня даже за последние дни родилось теоретическое объяснение этого феномена. Когда мы вокруг ребенка скачем и щебечем, мы переключаем его внимание с боли и эмоций на действие и решение проблемы. Мы не сочувствуем, не поддерживаем, а разруливаем и решаем. Мы не сочувственно говорим: «Как же тебе больно, малыш…», а указываем: «Сейчас всё исправим, успокойся!». А ребенок в большинстве случаев хочет именно сочувствия, поэтому сопротивляется, и истерика «А-а-а-а, как мне больно!» только набирает обороты. Мы ставим для себя и для ребенка задачу успокоить и успокоиться. Хотя в большинстве случаев чтобы успокоиться, ему нужно, чтобы его боль признали и его чувства приняли. Как, к слову сказать, и с любыми чувствами вообще — им нужно, чтобы их признали и приняли, а не задвинули. Но видимо именно на примере физической боли наиболее выпукло виден этот парадокс: быстрее успокаивается ребенок, которому не помогают успокоиться, а которому разрешили страдать и его в этом страдании поддержали и приняли. Хотите проверить — попробуйте!
PS: Я не имею в виду ситуации, когда оказание медицинской помощи всё-таки объективно необходимо, тогда конечно не стоит ждать и полминуты, пока ребенок успокоится, а сначала всё-таки помочь.